Не зная, откуда пришёл, не будешь знать, куда идёшь

Сегодня, спустя много лет, я понимаю, что это счастье не принимать участие в военных действиях и по воле судьбы остаться в живых, но тогда мне было немного обидно.

Некоторое время назад во время просмотра очередного документального фильма о войне я подумала: неужели нашей семье посчастливилось, и война действительно обошла нас стороной? Оказалось, нет. Коснулась она и моих родных. Нет сейчас в живых моих бабушек и дедушек — прямых наследников воевавших в годы ВОВ солдат, поэтому восстанавливать историю семьи мне пришлось по воспоминаниям родственников.

«Белые пятна» семейной истории

Увеличенная фотография

Пролить свет на эту загадку помог мне случай. В одной из передач о Великой Отечественной войне говорили о создании сайта, где собран архив всех воевавших и погибших в 1941–1945 годах. Это сайт общества «Мемориал». Очень хороший информационный источник для желающих больше узнать о своих родных, советую заглянуть туда. Оттуда я узнала, что мой прадед — Бартащук Степан Игнатьевич 1906 года рождения был призван в армию в 1939 году. В феврале 1942 года в звании рядового пропал без вести, по прошествии пяти лет был признан убитым (в 1947 году внесена поправка в документ, по которому он признан пропавшим без вести). На сайте был представлен полный «скан» всех имеющихся документов.

Сразу возникло несколько вопросов, на которые я до сих пор не могу найти ответы: почему он был призван в армию в 1939 году в возрасте 32 лет, будучи женатым и имея трёх детей? В каком населённом пункте он пропал без вести? По какой причине был признан мёртвым: если нашли тело, то где он похоронен? или с течением времени автоматически перешёл в разряд «мёртвых»? В ноябре прошлого года я направила в адрес Центрального военного архива письмо с запросом со всеми имеющимися у меня данными по прадеду.

Продвинуться дальше в моих изысканиях помогла мамина тётя — дочь Степана Игнатьевича. Сейчас Валентине Степановне 79 лет. Она рассказала, что дед родом из Белоруссии, родился в с. Луцевичи, что под Брестом. В 20-х годах из-за сильного голода бежал на Урал. Так как был очень хватким и упорным, выучился на бухгалтера и впоследствии работал на предприятии «Копейский уголь» Челябинской области. Женился, в семье воспитывались трое детей — сыновья Всеволод (мой дед), Виктор и дочь Валентина. В 1941 году, когда формировался состав на фронт, его на сутки отпустили домой. Пришёл он в семью не с пустыми руками, а с ящиком мандаринов! Валентина, несмотря на то, что ей было всего пять лет, до сих помнит этот подарок. А ещё помнит, как долго плакала, что её не взяли с собой на вокзал попрощаться с папкой. О том, как погиб её отец, она не знает. Известно лишь место его захоронения — д. Молковицы Маревского района Новгородской области, и то, что погиб рядовой Бартащук 25 февраля 1942 года (об этом свидетельствует справка из Копейского военкомата от 2004 года). К сожалению, никто из родственников так и не побывал на месте его захоронения.

Также с помощью Интернета я смогла найти информацию об этом захоронении, увидеть фото. Но в представленных списках тех, кто там захоронен, моего прадеда нет. По информации сайта, из 1 901 захороненных солдат, опознаны только чуть более 1 600! Мною сделан запрос в военкомат Новгородской области, надеюсь получить дополнительные сведения.

Найденная информация помогла мне ещё немного продвинуться вперёд в устранении «белых пятен» истории моей семьи. Остаётся надежда на информацию из Центрального архива Министерства обороны и военкомата Новгородской области. Хочется узнать о точном месте захоронения моего прадеда и причину его смерти. И не даёт покоя вопрос: почему в семье долгое время его считали пропавшим без вести?

Как-то вместе с мамой смотрели передачу о советских солдатах, попавших в плен в годы войны, и она вскользь сказала: «Мамин брат тоже был в плену….». Раньше об этом было не принято говорить. Оказывается, бабушкиного брата Ивана Владимировича Свиридова в одном из боёв сильно контузило, и он попал в плен. О том, бежал ли он оттуда или был освобождён, мама не знает, только потом он был арестован и сослан в лагеря. После освобождения вернулся в родной Копейск Челябинской области, но в то время родственники перестали с ним общаться (всем известно, как тогда относились к тем, кто побывал в плену). Тем более, что мамин дед был начальником шахты, известным в городе человеком, коммунистом, а сын побывал в немецких застенках! Спустя некоторое время (думаю, с наступлением хрущёвской оттепели) отношения в семье восстановились. Долгое время Иван Владимирович возглавлял городскую общественную организацию ветеранов войны, пользовался почётом и уважением. Недавно нашла сайт, где размещались списки официально признанных военнопленных периода второй мировой войны, Ивана Свиридова в этих списках не значится. Другой информации у меня пока нет.

«Чужой среди своих»

Прошло более 10 лет, как нет в живых моего деда со стороны отца — Александра Николаевича Ожегова. Он прожил долгую жизнь — умер в 92 года. Сколько его помню, дед всегда отличался военной выправкой, волосы зачёсывал назад, как было модно в 40-е годы, был немногословен. В его семье было шестеро детей, моя бабушка не работала, занималась домашним хозяйством. Про свою службу он много не говорил, все знали только, что она сопряжена с командировками. Информацию по деду собирала буквально по крупицам. Родился он 22 августа 1913 года в глухой деревне Мелькан Вавожской губернии. В 1936 году был призван в армию, к тому времени у него уже подрастали две дочери. Служил три года на советско-польской границе. По возвращении домой работал в Ижевске инструктором по комсомольской линии, затем, по окончании курсов, был назначен заместителем прокурора г. Можги (и это с образованием 7 классов средней школы!). В августе 1941 года был отправлен на фронт, служил в г. Биробиджане. В должности старшего лейтенанта был зачислен в один из отрядов СМЕРШ. В военных действиях он, конечно же, не участвовал. Занимался разведывательной работой — одним словом, был контрразведчиком. В те времена и там, где он служил, было неспокойно. В 1944 году был комиссован по болезни, по словам родственников, из-за тяжёлого поражения лёгких. По окончании службы с него была взята подписка о неразглашении информации в течение последующих 25 лет. По прибытии домой он хотел продолжить учёбу и стать прокурором, но не получилось. Всю свою жизнь дед проработал по партийной линии и до конца дней был предан коммунистической партии, несмотря на все перипетии 90-х годов. И, наверное, уже по привычке, практически никогда не рассказывал о войне.

Каждый раз, занимаясь поисками информации о родственниках, ловлю себя на мысли: почему раньше не интересовалась? Почему не расспросила деда А.Н. Ожегова, когда он был жив о его службе? Бабушку, которая могла бы рассказать о своём брате, или деда В.С. Бартащука, который в годы войны был подростком и помнил своего отца? Столько упущено безвозвратно! Поэтому советую всем, у кого ещё живы представители старшего поколения семьи: узнавайте историю своего рода, записывайте их воспоминания. Пока они живы.

А.В. Тарасова,

корреспондент службы СОиСМИ